Поговорим про Обнал вместе с "Green News"

[MrGekko]

Много полезного, можно прочитать в данном разделе

 

[Soitiro Honda]

✉️ Драконы и Хинкали x Воланд — в прямом эфире сегодня в 19:30 по Москве

😊 Только на  https://green.xxx/stream/

Студия‑подвал прогрета, чат жаждет крови — включаем то, что ни один “теневой” канал до нас не осмеливался.

Что вы услышите и, главное, сможете спросить:

⁃  перспективы российского скама: кто всё‑таки выживает после уголовных апгрейдов 2025 года;

⁃  как не выгореть, когда твой рабочий день — АД.

⁃  “преступник” — это жертва контекста или полноценный лайф‑стайл.

⁃  слухи и сплетни: имена, депозиты, свежие банкротства;

⁃ мини‑игра “Музей”: Воланд и команда DM News вытащат из архива легендарные фэйлы — и дадут им новую оценку.

Почему это нельзя пропустить: стрим‑формат «интервью с искажённым голосом» никто в нашем секторе ещё не делал. Всё, что вы видели раньше, — записи, нарезки, монтаж. Здесь — прямая линия, нет никакой возможности стереть оговорку “по Фрейду”.

Поддержите ведущих: запасайтесь вопросами, включайте звук заранее. Красная лампа “ON AIR” загорится ровно в оговоренное время. Далее — только вы, хриплый голос ведущих и лента текста.

Подключайся — будет честно, дерзко и местами даже весело! В этот раз подвал откроется для всех.
Не забывайте про донаты Ведущим тоже кушать хочется)

 

[Soitiro Honda]

С 1 сентября у системы появляется новый рефлекс: меньше формальностей — больше прямых запросов и протоколов. Банкам разрешили отдавать следствию справки по операциям и счетам без «длинного» суда: достаточно запроса руководителя следственного органа или следователя с его согласием (для дознания — с согласия прокурора). Это сделано под статью 115.2 УПК: цель — быстрее приостанавливать сомнительные транзакции. Время между вопросом и блокировкой сжимают намеренно; если раньше буфер спасал, теперь он тоньше бумаги. Закон подписан 31 июля, вступает в силу 1 сентября.

Параллельно включают прожектор на маркетинг. С той же даты действуют штрафы за рекламу VPN и «анонимайзеров»: гражданам 50–80 тыс., должностным 80–150 тыс., юрлицам 200–500 тыс. Речь именно о продвижении, не об использовании. И ещё — стоп любому формату рекламы на площадках с ограниченным доступом (включая «нежелательные» и заблокированные ресурсы). С нативкой, бартером и «рекламой‑как‑новостью» теперь тоже осторожнее: формулировки не спасают, если площадка в чёрном списке.

В сумме получается новая картина: следствие видит денежные потоки быстрее, чем вы успеваете подшить «назначение платежа», а рекламные сетки теряют «серые» острова и привычные эвфемизмы. Это не «конец игры», это смена правил. Тем, кто любит работать в тишине, придётся полюбить и порядок в бумагах: когда скорость запроса растёт, спасают не легенды, а аккуратные проводки и чистая витрина. Тем, кто живёт рекламой, придётся вычистить сетку и язык: больше никаких «обходов», «технических туннелей» и залётных размещений на заблоках — теперь за это есть конкретные суммы.

Звучит жёстко, но без истерики. В этой конструкции нет ничего неожиданного: давление на транзакции и на каналы привлечения — два болта одного пресса. Он не щадит глупость, но любит дисциплину. Так что делайте выводы, подправляйте формулировки, наводите порядок в договорах — и спокойно работайте дальше. Паника — плохой бухгалтер.

 

[Soitiro Honda]

Голоса на паузе. Кто и зачем убавил звук в Telegram и WhatsApp

Роскомнадзор подтвердил: в России «частично ограничили» голосовые вызовы в Telegram и WhatsApp. Формулировка стандартная — «на основании материалов правоохранительных органов, для противодействия преступникам», и отдельно подчеркнуто: речь именно о звонках, «никаких иных ограничений функционала не вводится». Заявления ведомства уже разошлись по лентам — от «Интерфакса» и РБК до городских изданий.

Предпосылки видны задним числом. Несколько дней подряд пользователи из разных регионов жаловались на перебои с голосом и видео, особенно с мобильного интернета; разговоры о точечных фильтрах и «тестах» пошли ещё 9–11 августа. Ранее «Коммерсантъ» писал, что власти обсуждали ограничение именно звонков в мессенджерах как антифрод‑меру — после того, как поток «подменных» вызовов вытеснили из обычной телефонии.

Логика регулятора простая: сеть уже запустила «Антифрод» в традиционной телефонии и закрыла миллионы вызовов с подменой номера — в 2024‑м система проверила 158 млрд звонков и пресекла 606 млн, а сейчас, по данным кабмина, гасит около 1,2 млн таких звонков в сутки. Мошеннический голос ушёл туда, где его не ждут фильтры — в мессенджеры. Ответ — «подкрутить» именно голос.

При этом картина не без шва. Накануне глава «Ростелекома» уверял, что компании «неизвестно» о просьбе операторов запрещать звонки в зарубежных мессенджерах. Но сегодня факт ограничения подтверждает уже сам регулятор. Самое мягкое чтение этого диссонанса — решения принимались не на витрине и не синхронно по всем контурам.

Что важно прямо сейчас: речь идёт о частичном ограничении голоса; текстовые чаты, каналы, вложения формально не трогают — об этом РКН говорит отдельно. Но если основная воронка скама сместилась в VoIP мессенджеров, фильтр, скорее всего, будет работать не сутками, а как новая «норма» с вариациями по регионам и провайдерам.

И да, политический фон тоже добавляет масла: от публичных призывов «готовить WhatsApp к уходу» до обсуждений «цифрового суверенитета» и закрытия дыр в антифроде. Это не прямое доказательство связи, но контекст давления на зарубежные сервисы очевиден.

Теперь к неприятному подвыводу. Если ваш голос — инструмент сделки, поддержки или верификации, считайте, что регулятор вытащил из цепочки самый удобный элемент. Дальше будет больше формальностей, больше «бумажного» подтверждения и меньше надежды на «позвоним в мессенджере и решим». Никакой паники — просто адаптация: холодная голова, резервные каналы, чёткая логистика. Всё остальное — шум, который сегодня легко отключается одним регистром на сети.

 

[Soitiro Honda]

MAX как «телекран с человеческим лицом»: куда на самом деле тянут российские коммуникации

В открытом доступе на сайте администрации Нукутского района всплыла презентация «Популяризация национального мессенджера в регионах». Чиновники, похоже, не читали Оруэлла, но интонацию угадали: «удобство», «единая витрина», «привычный интерфейс». По документу регионы предлагают массово перетаскивать в MAX школьные чаты (с «Сферума» — уже с сентября), МФЦ и их ботов, уведомления поликлиник, соцслужбы, дома́вые чаты управляек, плюс — «ведение каналов государственных организаций» через ЦУР. То есть не просто «новый мессенджер», а канал связи государства с гражданином по всем вопросам — от записи к врачу до рассылок губернатора. И всё это под слоганом «похоже на то, чем вы уже пользуетесь». Новояз как он есть.

Юридский фундамент под этот «телекран» уже залит. В июне принят закон № 156‑ФЗ о «многофункциональном сервисе обмена информацией» — по факту, рамка под MAX и его склейку с Госуслугами, цифровым ID и электронным подписанием документов («Госключ»). Правительственные разъяснения и публикации Минцифры прямо говорят: сервис будет работать на базе платформы MAX, а доступ к государственным функциям — базовая фича. Сентябрь — официальный запуск и широкая презентация, с обязательной предустановкой на новые смартфоны у ряда производителей. «Добровольно‑принудительно» — тоже из той же книги.

Параллельно закручивают гайки тем, кто мешает «единому коридору». РКН объявил о частичном ограничении голосовых вызовов в Telegram и WhatsApp: текстовые сообщения пока живут, а вот звонки стали «плиточным» испытанием на терпение. Формулировка стандартная — «преступники, мошенники, угрозы безопасности» — и обещание снять ограничения, как только платформы «станут законопослушными». Если свести новость к её сути, получается старое доброе «мы не запрещаем говорить — просто выключаем звук». Идеально встраивается в сценарий, где привычные каналы подрезают по периметру, пока всех мягко переводят в один «правильный» мессенджер.

Сторонникам версии «ну и что, это же просто приложение» стоит перечитать главу про «телекраны». MAX — не только чаты. Это вход в экосистему, где подтверждение личности (цифровой ID), подпись документов, уведомления госорганов и сервисы коммерсекторов срастаются в один логин‑проходную. Разработческие материалы и методички для регионов это не скрывают: мини‑приложения, интеграции, боты и единая авторизация — всё готово. Массовый перевод школьного общения и ЖКХ‑информирования лишь делает привычку. Дальше привычка делает норму.

Пиар‑обёртка обещает «удобство», «безопасность», «своё, отечественное». На практике получаем архитектуру, где большая часть публичной коммуникации, сервисов и «официальной повестки» сосредоточена в одном окне, а альтернативные каналы — от Telegram до WhatsApp — остаются с приглушённым микрофоном и условным «испытательным сроком». Сделано это не грубо: не рубильник, а «частичная деградация качества связи». В 1984 это называлось бы не цензурой, а заботой о здоровье языка. Сегодня — «борьба с мошенниками и терроризмом». Завтра — удобный предлог для любых новых фильтров.

В сухом остатке. На горизонте — «единый мессенджер‑портал», который станет не просто ещё одной иконкой на экране, а обязательным коридором для школ, поликлиник, МФЦ, управляек и ведомственных каналов. Официальный старт — осенью, регионы уже получили методички, а индустрия готовит предустановку. Параллельно душат голос в альтернативных приложениях — чтобы не было соблазна обсуждать важное с выключенной камерой Министерства Правды. Каждый решает сам, насколько глубоко идти в «новый уют». Но называть это только «переводом чатов» — лукавить. Это перевод языка. И чем меньше у вас останется независимых слов и маршрутов, тем легче будет жить по чужому словарю.

Если кратко: MAX подаётся как сервис, который «упростит жизнь». Оруэлл бы улыбнулся — упростится прежде всего контроль.

 

[Soitiro Honda]

🎙 Стрим переехал на форум. Проверка связи .

Вместо отдельной страницы на сайте теперь прямой эфир живёт внутри форума: forum.green.xxx/threads/strim.76/. Так удобнее: один экран, нормальный чат, архив не теряется, вопросы остаются под эфиром и не растворяются в мессенджере.

В меню:
• Политические парадоксы и куда делся наш народный кандидат с модерских выборов.

• Пылесосим Грин-форум, играем в «угадай по почерку» и разбираем, когда бот надёжнее гаранта.

• Крипта 2026+: штрафы, конфискации и «витрина отдельно, обмен отдельно».

• VPN-реклама без слова «VPN» — маркетинг в стиле «не мы, а корпоративная безопасность».

• Дропперство — теперь не «серая зона», а прямая дорога к колонии. Свежие кейсы с миллионами и звёздными фамилиями.

• Арбитраж: «Рога и Копыта» против «Вольфовича» — кто тут лев, а кто прав.

• РПЦ разрешила освящать банковские карты (но пользы в этом не видит).

• Почему скам чаще говорит женским голосом, и как это используют.

Сплетни, новости и немножко духовного просвещения.

Это редкая штука для нашего сегмента: не запись, не монтаж, а честный прямой эфир в публичном поле. Такого у соседей нет — и вряд ли появится в ближайшее время. Поддержите ведущих, приходите с вопросами, не стесняйтесь в формулировках. Донаты — по желанию: микрофоны сами себя не оплатят.


Подключайтесь вовремя, Аккаунт на форуме — не обязателен, чтобы писать в чат.

Включаемся Сегодня ровно в 18:00.

 

[Soitiro Honda]

❗️❗️❗️❗️❗️на forum.green.xxx/threads/strim.76/ — 22 августа 2025, 18:00 (МСК).

🎙 Честный прямой эфир, без записи и монтажа. Без сценария: говорим о том, что действительно важно ведущим, и больше отвечаем на вопросы аудитории в чате.
Форум в софт‑лонче: собираем мнения и баги прямо в эфире — бейте по больному, это полезно.

🎤 Это уже третий стрим — с каждым разом становимся лучше. Поддержите ведущих, приходите с вопросами, не стесняйтесь в формулировках.
Аккаунт на форуме не обязателен, чтобы писать в чат.

 

[Soitiro Honda]

Япончик жив, сервис — нет. Разбор письма к АГ

Пост из серии «верните всё и сразу». Автор рисует драму: «товарищ Берий ушёл, меня сделали персоной non grata, депозит на два месяца в холд, из ста тысяч долларов вернули меньше половины, клиентскую базу уничтожили, я ни при чём, скриншоты — не те». Финальный аккорд — торг: снимите ярлык, верните сервис и деньги за рекламу — и «претензий не будет». Прекрасная, но не юридическая форма.

Что бросается в глаза. Сначала — обороты. В тексте много эмоций и адресной риторики, но почти нет опорных документов: где тайм‑лайн решений АГ, где платёжки по «100 000 $ в сервис», где сверки по «минус 60 000 $», где процедура возврата депозита и её нарушение? Есть слова «не было ни одного арбитража», есть «я всегда за справедливость», но нет ссылок на конкретные кейсы. Форум любит факты, не исповеди.

Дальше — «скрины про новый ненадёжный сервис — это не про меня». Формулировка уклончивая: «идея обсуждалась», «участия не было», «это была лишь одна из идей» — всё сразу. Так не опровергают, так убаюкивают. Если фальшь, покажите артефакты: переписку по датам. Если не фальшь — постом вы сами срезали дистанцию до ярлыка.

Про клиенсткую базу. Здесь автор играет в «меня лишили бизнеса». Напомню прописное: база сервиса принадлежит сервису, а не автору темы на форуме; её «уничтожили» — это эмоция, — претензия риторическая.

Про тон и манеру. Обращения «Серёга (Херш), братуха» и обещания «снять претензии» при «доброжелательном решении» — это уже не апелляция, а мягкий шантаж. В «Оценке действий АГ» такие ходи считываются мгновенно: вы торгуетесь с институтом, а не с продавцом на рынке.

Что бы превратило крик в кейс. Чёткий тайм‑лайн: дата холда, текст уведомления, условия депозита при входе, переписка с АГ, платёжки по «100 000 $», договоры/сметы по рекламе, подтверждение «минус 60 000 $», опровержение «нового сервиса» с артефактами. Плюс готовность пройти форумный KYC уровня «кто платил — за что — куда». Это снимает половину шума.

Как это выглядит со стороны площадки. АГ страхует репутацию от ребрендинга сомнительного сервиса и возможного «уноса», вводит холды, маркирует Не по‑джентльменски? Возможно. По‑форумному — да: сначала безопасность площадки, потом чужие чувства.

Сухой остаток. Перед нами не апелляция, а публичный прессинг с дырками в доказательной базе. В таком виде пост играет против автора: «всё не так» без пуфов и ссылок — это шум. Если цель — реально обжаловать действия АГ, путь один: вынести спор в строгую процедуру и разговаривать языком актов, а не лозунгов. Если цель — поднять волну, она уже поднята. Форум, увы для автора, помнит дольше, чем длится эмоция.

 

[Soitiro Honda]

Серия «Деньги с трением»

«Выдам — только по любви». Банкомат научили сомневаться

С 1 сентября включается новая прослойка «заботы»: если банк видит признаки того, что вы снимаете наличные «под диктовку» (звонок, давление, нетипичный маршрут к банкомату, странное время, резкий рост сумм, свежий кредит перед снятием и т. п.), он вправе врубить предохранитель — 48 часов потолок 50 000 ₽ в сутки и отдельное уведомление «подумайте ещё». На бумаге — щит от мошенников. На практике — очередной ремень безопасности, который иногда хлещет по пальцам, когда деньги нужны быстрее, чем система позволяет. Девять индикаторов прописаны регулятором и доведены до банков впритык к дате старта.

Удобно помнить простое: решение триггерное и временное. Это не «новая бедность», это новая пауза. Но пауза, которую будете отрабатывать вы — своим временем и нервами.

 

[Soitiro Honda]

Серия «Мессенджеры под уздой»

Голос глушат. Привыкаем шептать текстом?

С 13 августа в России «частично ограничили» звонки в Telegram и WhatsApp. Формулировка мягкая, ощущения — нет: у одних — вечный дозвон, у других — обрыв на середине фразы, у третьих — железный хрип вместо речи. Переписка и картинки живут, а голос — как будто лишний роскошный аксессуар, который пора снять. Официальный мотив — борьба с мошенниками и терроризмом, плюс претензии к «несоблюдению закона». Простой перевод на бытовой: говорить вслух неудобно, пишите. И чем тише страна, тем легче ей управлять.

Видимость «локального сбоя» не спасает: о мерах объявили открыто, и они вписаны в общую линию на плотный контроль над цифровой связью. WhatsApp на следующий день обвинил Москву в попытке перекрыть безопасную коммуникацию для миллионов, пообещав держать шифрование до последнего. На экране же остаётся одно — ползущая полоска «соединение…», как ежедневное напоминание, что голос теперь не право, а услуга «по остаткам».

 

[Soitiro Honda]

Серия «Деньги с трением»

«50 к всем» — городская легенда. Реальность сложнее

Мема «теперь всем по 50 000 в день» — не существует. Ограничение на 50 000 включается только при срабатывании красных флагов и только на 48 часов. Есть другой, куда неприятнее: если ваши данные попали в реестр ЦБ как «участника/жертвы попытки перевода без согласия», банк обязан душить ваши операции — до 100 000 ₽ в месяц, пока вы в списке. Это — отдельная история, и снимается не сразу. Плюс с 30 мая действует федеральный порог 100 000 ₽ на разовый перевод без счёта при упрощённой идентификации — хотите больше, проходите полноценную. Тональность ясна: трение добавляют точечно, но надолго.

Снаружи всё это выглядит как забота о «ваших же деньгах». Внутри — как ещё одна сетка, через которую прогоняют всех, кто движется слишком быстро.

 

[Soitiro Honda]

Серия «Мессенджеры под уздой»

MAX по умолчанию. Гос‑иконка на первом экране — попробуй не открыть

С 1 сентября «национальный мессенджер» MAX обязателен к предустановке на все новые смартфоны и планшеты. В связке — расширение пакета «по умолчанию»: RuStore закрепляют не только за Android, но и за Apple‑устройствами, а дальше по списку — стандартные «скрепы» цифровой суверенности. Что лежит «из коробки», тем и пользуются массово — простая психология больших цифр. Параллельно из регионов всплывает методичка: школы, МФЦ, соцслужбы, УК, «гос‑каналы» — весь официальный оборот общения аккуратно переносят в MAX, чтобы и граждане, и чиновники говорили там, где удобно государству.

И вишенка: первый показательный кейс — курянка теряет 444 000 ₽ после звонка именно через MAX. То есть старые площадки душат «во имя безопасности», новую вешают всем, а криминал адаптируется за неделю. Приятно, когда реальность так четко подтверждает теорию управления рисками: инструментов становится меньше, иллюзий — тоже.

 

[Soitiro Honda]

Икона, курьер и фугас. Как «обычный обнал» внезапно превращается в уголовку другого класса

По версии ФСБ, в Волгоградской области женщине позвонил «следователь», рассказал про кредиты «на её имя в пользу ВСУ», а потом через «украинского куратора» довёл до командировки в Крым: забрать православную икону с начинкой и принести её к проходной УФСБ. На КПП её встретили уже не легенды, а силовики. Сценарий звучит как плохой сериал, но именно так выглядят цепочки, где финансовая схема с ходу срастается с вполне реальным составом — и вы, с вашей привычной ролью «обнал/АПК/курьер», вдруг оказываетесь не в 159.4, а в соседстве со статьями про содействие терроризму.

История с «иконой‑подарком», — не про экзотику. Это про механику. До того, как она взяла в руки предмет с начинкой, шли самые привычные для нашего цеха шаги: звонок «из органов», страх «на вас оформили кредиты», срочные займы «под залог», вывод средств, переводы по указанию «куратора». Деньги падали на сервисы, которые «просто обналичивают» и «не лезут в легенду клиента». А на другой руке тот же «куратор» вёл логистику. В итоге касса стала не финальной точкой мошенничества, а участком дороги в уголовное дело совсем другого класса.

Неприятная правда: обнал — это не «сняли выплатили и забыли». Это инфраструктура. Для следователя вы не отдельный бизнес со своим прайсом, вы узел в схеме: вход денег → конвертация → выход налички/крипты → последующие действия. Если на конце схемы вырастает террор, ваш узел на схеме называется «финансирование». И никакой «мы же не знали» не превращается в броню — в карточке дела это формулируют иначе: «не проявили должной осмотрительности», «оказали содействие», «обеспечили материальную базу».

Вас находят по логике системы. Банки и платёжки давно учатся видеть «паническую» поведенческую модель — свежие кредиты, каскады переводов, обнал в течение часов, множество получателей, смена устройств и городов. Срабатывают флаги финмониторинга, идут сообщения в Росфинмон. Если где‑то в цепи всплывает уголовный эпизод, следствие тянет нить назад: платёжки, камеры, билеты, CDR‑лог звонков, IP, чат‑логи, боты, бланки выдач в точках. По крипте дорисуют связность по блокчейну и биржам‑онбордерам. На схеме появится ваш Ник, следы, «обменник», «обнальщик», и вся гордость «мы сервис» растворится в одном слове: «звено».

Что делать, чтобы не проснуться в роли «участника цепочки финансирования», а не «сервиса с процентом» — без моралей, чисто рабочая гигиена. Ломайте привычку брать всё, что «горит». Если слышите воронку «следователь — кредиты — куратор» — ставьте точку: такие деньги токсичны задолго. Убирайте из прайса всё, что превращает кассу в логистику.

Нет, я не собираюсь читать морали. Я про минимальный инстинкт самосохранения. Да, рынок серый. Но оттенки важны. Мошенничество — одна температура. Составы по 205‑й — другая, там плавится воздух. Хотите продолжать работать — думайте не только о проценте, но и о том, что конкретно вы сегодня сделали. Иногда самый выгодный обнал — тот, который вы отказались проводить. Потому что он вёл не к банкомату, а к сводке.

«Обнал/АПК/курьер» — это не профессия, а роль в чужом сценарии. И в этом сценарии вам заранее отведено два возможных финала: тихо исчезнуть, когда всё сработает, или громко появиться в сводках, когда не сработает. Выбирайте, в каком жанре жить.

 

[Soitiro Honda]

Как я наконец перестал «писать идеально» и начал писать вообще

Сегодня постов много — заметили. Это не внезапный прилив вдохновения и не попытка закрыть план. Это простая вещь: я выкинул из головы идею «написать идеально». Жила в голове дамба: каждый абзац должен быть вылизан, мысль — как лезвие, факты — без швов. Результат известен: белый лист, прокрастинация, «переделаю завтра». И так неделями.

В какой‑то момент решил сделать ровно наоборот: «напишу плохо — зато напишу». Разрешил себе кривые формулировки, лишние запятые, несобранные пассажи. И внезапно стало легче. Рука поехала, голос вернулся, а текст, как ни странно, вышел живее прежнего идеала, который существовал только в голове и никогда — в канале.

⸻

Секрет смешной. «Идеальная пустота» — это статический актив с нулевой доходностью. Плохой черновик — это ликвидность. Его можно шлифовать, переписывать, выбрасывать целые абзацы, менять акценты. Но когда на странице пусто, редактировать нечего, спорить не с чем, улучшать нечего. Белый лист — это бесконечный «холд» без даты вывода. Черновик — пусть и кривой — уже движение денег.

Я начал применять это буквально. Сел — написал. Не ждал «правильного состояния», не выстраивал идеальную структуру, не грузил себя «а вдруг не зайдёт». Зайдёт — отлично. Не зайдёт — исправлю, сожгу, напишу новый. Страх белого листа побеждён тем же способом, которым побеждают любую паническую задачу в работе: делением на маленькие шаги и первым, пусть неровным, действием.

⸻

Можете не судить строго — а можете и судить. Ваши реакции — это тоже редактура, только внешняя. Я всё равно оставлю себе право публиковать «сырое», если оно важнее «отшлифованного, но мёртвого». И да, иногда лучше сказать коряво сейчас, чем промолчать идеально навсегда.

Если вы тоже зависаете перед экраном, попробуйте этот «грязный» метод. Дайте себе десять минут на плохой текст. Разрешите повторяться, путаться. Потом перечитайте и выкиньте половину. Останется суть — без лака, но живая. В работе это называется «не бояться первого звонка». В письме — «не бояться первого предложения».

⸻

Короче. Сегодня пишу много именно потому, что перестал играть в совершенство. В этом смысле канал — та же мастерская, а не музей. Заходите, спорьте, предлагайте — из споров получаются лучшие правки. А если этот способ вытолкнет ещё кого‑то из белого листа в текст — значит, день прожит не зря.

 

[Soitiro Honda]

Серия «Деньги с трением»

Интернет глушат — кэш хрустит. «Дроновые дни» и живая наличка

ЦБ аккуратно связал летний всплеск спроса на наличку с отключениями мобильного интернета: в июне и июле к обороту прибавляли по ~0,2 трлн ₽ — чуть выше обычного «летнего». Логика дворовая: когда сеть падает, QR‑платёж превращается в квадрат печали, касса молчит, люди идут за бумажкой. Настолько предсказуемо, что власти параллельно готовят «белые списки» сервисов на время ограничений — чтобы банкоматы и платежи не умирали вместе со всем остальным. Забота, да. Но сам факт «белых списков» — уже диагноз эпохе.

Наличка возвращается не потому, что вдруг полюбилась, а потому что сигнал связи стал политикой. Если вам важно, чтобы завтра утро не зависело от чужой кнопки, держите запасной маршрут — и пусть он хрустит.

 

[Soitiro Honda]

Серия «Мессенджеры под уздой»

Звонки отрубили — считайте тишину

Это не каприз сети на вечер — это новая повседневность. «Пишите в чат» стало универсальным ответом на любой разговор, а там, где решалось «за минуту голосом», теперь неделями копятся «прочитано, отвечу позже». Масштаб понятен: по Mediascope за июль — WhatsApp ~96 млн, Telegram ~91 млн пользователей в РФ. Стране предложили говорить глазами и клавиатурой — и многие уже соглашаются, потому что выбора меньше с каждым апдейтом.

Ирония прозрачна: платформы спорят о «праве на шифрование», регулятор говорит о «борьбе со злом», а на земле рождается новая норма — голос как привилегия. Не привык? Добро пожаловать в вечный чат, где слово «позвони» звучит как ретро.

 

[Soitiro Honda]

🎙 Прямой эфир, который стоит вашего часа

Живой голос там, где его не бывает. Без сценария, без монтажной косметики, без «потом вырежем». Двое ведущих — Дракониха и Воланд — говорят о нашем рынке вслух и по‑взрослому, отвечают на вопросы прямо из чата. Иногда к нам приходят гости — не для легенды, а чтобы выдержать прямой свет. Это формат, которого в сегменте нет: публично, остро, на грани допустимого — ровно настолько, чтобы было о чём подумать после.

Эфир идёт на форуме: открыл ссылку, нажал Play — готово. Регистрация не обязательна, чтобы писать в чат. Архива нет: кто был — тот слышал, кто пропустил — ждёт следующей недели. Мы выходим еженедельно по пятницам в 18:00 МСК и каждый раз поднимаем планку — от темы и подачи до пользы, которую можно применить завтра утром.

Проект растёт на глазах: будут розыгрыши, раздачи инструментов и материалов, больше интерактива и неожиданных форматов. Если вам нужен разговор «как есть», а не набор аккуратных пресс‑релизов — заходите вовремя и приходите с острыми вопросами. За мягкие тут не хлопают.

Подключиться: forum.green.xxx/threads/strim.76/

 

[Soitiro Honda]

День знаний на Зеленом острове​

Лето пролетело бесшумно, и многим обнал-сервисам, лейкам и крупным специалистам по криптовалютам совсем скоро придётся вернуться за парты, где их уже заждался наш педагогический состав ПТУ Боевого Красного Знамени имени Рока-Тянь-Шанского, готовящего многопрофильных специалистов в самом центре цивилизации.

Директор Путяги — миста Грин трижды не окончил факультет международного бизнеса МГИМО по той простой причине, что ему было лень даже подать туда документы. Воспользовавшись связями в теневом мире, он приобрёл диплом Высшей школы психологии города Камызяк — и заодно наш ПТУ на сдачу. Любит произносить длинные и малопонятные речи на линейках, намекая, что в ПТУ давно бы царила атмосфера Силиконовой долины, если бы не трудовик, завуч и русичка. Злостных прогульщиков он отлавливает и заставляет сниматься в низкобюджетных сериалах, в локациях образовательного учреждения под треки «Инстасамки». Совместно с физруком четыре раза «продал», но так и не доставил покупателям подаренные спонсорами из корпуса мира велотренажёры.

Воланд — учитель физической культуры, официальный ветеран сборной Монголии по прыжкам на скакалке. Любит Тургенева, читает Весёлого Роджера. Заработал на две квартиры, заливая в Тик Ток видео про то, как люди падают. Одну сдаёт заведующему столовой, в другой живёт со своей девушкой, но уверяет её, что «снимает», и та покорно скидывается каждый месяц. Раз в месяц приходит к директору и орёт что-то про повышение зарплаты и о том, что «вор так жить не должен», после чего уходит в свою кондейку, когда спадает действие кофеина вперемешку с 5-гидрокситриптофаном, и остаток дня пишет негативные отзывы на ПТУ в Google-картах.

Soitiro Honda — преподаватель технологии, мастер на все руки и чуть-чуть философ. Официальный обладатель звания «самый трезвый токарь района», хотя на переменах его можно застать с маленькой фляжкой японского виски, из которой он делает «ритуальный глоток для вдохновения». Может из старой стиральной машины собрать картинг, а из сломанного принтера — самурайский меч. Учит детей строгать табуретки, но при этом рассказывает про Кодекс Бусидо и то, как правильно подходить к коробке.

Вечером обычно сидит в мастерской, подливает себе ещё каплю «Yamazaki» и вместо обычных записей выводит в блокноте короткие хокку:

Стук молоточка,
стружка летит на пол —
виски согреет.​

Иногда ночует прямо в училище и страшно боится сквозняков: встаёт среди ночи, чтобы проверить, все ли двери закрыты. Дойдя до кабинета директора, может долго и обстоятельно объяснять самой двери, как починить её конкретно и всю структуру ПТУ в целом, всё так же посёрбывая из своей фляжечки.

Виктория Ньюман — учитель изобразительного искусства и дизайна, по вечерам, чтобы не умереть с голоду, монтирует сериалы мистера Грина и аккуратно делит таблетки викодина на четвертинки. С виду нежная и прекрасная, но семилетняя жизнь на окраине Омогино-Абобино оставила след: спать она всегда ложится с топором под розовой подушечкой и иногда вскакивает по ночам с криками: «Я тебе покажу Моргенштерна!». На уроках может рисовать акварелью цветочки, а на перемене — шёпотом объяснить, как правильно снимать туман в хорроре.

Рядом с портретом Ленина и почётной грамотой волонтёра проекта “Ровные линии для ровных” у неё в кабинете висит портрет Бруно Аббакио. Иногда, когда никто не видит, Виктория досчитывает до трёх и подмигивает ему — строго по расписанию, будто от этого зависит баланс сил во всём ПТУ.

Support — преподаватель информатики, специально выбравший этот путаный и никому непонятный предмет, по которому пары ставят в понедельник на 8 утра. Естесственно никто из студентов туда не ходит и не видит, как он с красными глазами в это время теребонькает на свеженаписанный код. Его любимое выражение: «Если не компилируется — значит, просто слишком рано».

Он единственный, кто знает, что вместо компьютеров в кабинете стоят муляжи, но молчит, потому что миста Грин за это начисляет ему ещё полторы ставки «за воспитательную работу». Все эти надбавки он складывает в пустую баночку из-под чая с надписью «На новую машину». При этом Support является троюродным одноклассником заведующего столовой, но тщательно скрывает этот факт даже от самого завхоза — чтобы тот вдруг не вспомнил, как когда-то буцкал его в коридоре между рекреациями и на сентиментальных щах не покусился на заветную баночку.

Барри Креститель — заведующий столовой. Официально — отвечает за питание учащихся, но на деле сидит в углу пищеблока и шпилит в Dotky, иногда прерываясь, чтобы провести обряд «крещения котлетой» для студентов-первокурсников. Суть обряда проста: он спрашивает новичка, знает ли тот Корнеля Джон Джозефича, и пока студент пытается понять, кто это вообще такой, Барри ловко отбирает у него деликатес.

На ежемесячных собраниях любит шептать русичке, что «имеет на неё компромат» и пугает переводом в вахтёрши. Но русичка не будь дурна в ответ угрожает выложить видео из спортзала, где Барри застрял в ринге, пытаясь перелезть канаты. Довольные друг другом, они мирно расходятся до следующей планёрки.

В столовой висят его лозунги: «Хлеб всему голова, а я — всему столовая». На руке у Барри красуется татуировка с кривой надписью: «My life my rul'ka».

Harry Da Souza — бухгалтер, и, по сути, единственный, кто действительно работает в этой богадельне. За годы сидения в своём кабинете он почти разучился разговаривать и окончательно отвык от солнечного света. Однажды, после празднования Дня учителя, трудовик заманил его за школу на перекур, и за три минуты «на воздусях» Harry получил сильнейшие термические ожоги и ушёл на больничный.

Пока он лечился, миста Грин успел подписать пару счетов, и теперь 25% ПТУ принадлежит какому-то сомнительному ООО «Трасстройпиздой». К счастью, вернувшийся на службу Harry быстро выяснил, что фирма оформлена на одного из бывших студентов училища, и отправил завпищеблоком стоять на магазине в ожидании поганца — дабы призвать бизнесмена к порядку.

Джонни — завуч. Старый настолько, что Хрущёва он, конечно, вживую не видел, но миста Грина помнит ещё молодым и незакодированным. Таинственная личность: однажды вышел на остановку «за суши по акции» и исчез — вернулся через год так же внезапно, с пакетом пирожков и видом человека, которому открылась какая-то великая тайна. С тех пор к его исчезновениям в ПТУ относятся спокойно.

В училище его называют «серым кардиналом»: тихий, незаметный, но всегда в курсе всего, что происходит. Между тем параллельно является деканом сразу двух дистанционных университетов — по подготовке менеджеров по продажам автомобилей и трейдеров по Европе.

До сих пор ставит оценки перьевой ручкой, письма печатает на машинке «Ятрань», а электронную почту проверяет на кнопочном «Сименсе», уверяя, что «так меньше вирусов».

Гринч — заместитель директора по учебно-воспитательной работе. На должность по выслуге лет претендовали русичка, физрук или заведующий столовой, но в момент душевного подъёма миста Грин пообещал жене, что пристроит её брата после выписки из рехаба. Жмёт 160, кофе не пьёт — вместо этого капает себе пуэр прямо в глаза, утверждая, что так быстрее просыпается. Немножко параноит: дважды нападал на ПТУ-шный сервак с топором и криками «хуй тебе, Илон Маск!», но прибегала Викуся и отпаивала его фундучным молоком с тералидженом.

В учебной части его почти не видно — он вечно бегает по ремеслухе, договаривается «о важном» и делает вид, что всё под контролем. Из достоверных фактов о личной жизни известно только то, что на скринсейвере его телефона красуется фото, где он сидит на рыбалке с Артёмом Савинским, и что его любимое блюдо — сырники. Поговаривают, что он проиграл трудовику в картишки мультиварку: сам он это отрицает, но по пятницам борщ в столовой отчётливо отдаёт корицей и портвейном, а на крышке мультиварки красуется наклейка «労働教室の所有物».

Xinky — злая русичка. Грязно ругается и выглядит. Азартна. Проиграла свою квартиру в кран-хватайку с игрушками и теперь живёт в канаве. Миста Грин подозревает, что диплом филологического она напечатала там же, но не увольняет, потому что за такую ставку никто работать не хочет, а русичка ещё и за 300 рублей подметает у него в кабинете по понедельникам.

Ворует хлеб на пищеблоке не из чувства голода, а чтобы заведующему столовой меньше досталось. Не умеет пользоваться электронными таблицами и запятыми. Стреляет у студентов деньги и сигареты. Главная её страсть — сплетни: знает всё, от бюджета путяги до того, кто с кем и сколько раз проводил «педсовет» вне учебно-рабочего времени. Прячет подаренные родителями коньяки в Хонду, поэтому в её канаве есть много красивых резных табуреточек.

 

[Soitiro Honda]

D × V × F > R: грязная математика перемен.

Мы все любим красивые легенды про «сильную волю». Но перемены чаще происходят не от героизма, а от механики. Есть циничная формула, которой уже полвека: D × V × F > R. В переводе с консалтингового на человеческий: D — насколько вам осточертело текущее болото; V — насколько чётко вы видите, куда именно переходите; F — первые шаги, которые можно сделать сегодня; R — сопротивление среды, системы и вашей же головы. И если произведение D, V и F больше, чем R, вы двигаетесь. Если нет — остаетесь там, где удобно, привычно и тихо. Главное слово здесь — «произведение»: любой ноль в одном из множителей превращает весь план в красивую пустоту. Это не мем из Telegram, а признанная «формула изменений» с длинной биографией: первые публикации уходят к Дэвиду Глейшеру и ранней версии C = (A×B×D) > X, затем Бекхард и Харрис вывели её в мейнстрим, а Кэти Даннемиллер в 1990‑е сделала кратко и по делу: D×V×F>R. Позже появлялись и расширения (иногда добавляют S — поддержку/сопровождение), но смысл остался прежним.



Что это значит на практике, если обрезать всю мотивационную пену. D — это не «слегка неудобно». Это уровень раздражения, стыда или усталости, при котором оставаться «как вчера» уже дороже, чем шевелиться. Пока вам «в целом норм», ничего не будет — и это честный ответ, а не магия прокрастинации. V — не пожелание в стиле «буду лучше», а картинка на один экран: как именно выглядит «после» — сроки, режим, деньги, процессы. Друг должен прочитать и увидеть то же самое, иначе это не видение, а дым. F — это грязный старт, а не Google‑док с благими намерениями: за первые 72 часа нужно трогать руками — выключить лишние уведомления, вытащить из головы и в календарь ключевые блоки, закрыть очевидные утечки, зафиксировать 1–2 публичных обязательства. А R — всё, что шуршит в ответ: лень, усталость, страх потерять лицо, токсичное окружение, чужая логистика, процедурное трение. И именно его надо резать — меняя среду, ставя дурацкие, но рабочие ограничители (дедлайны, «эскроу» на собственные обещания, чек‑листы вместо надежды на память). Эта прагматика — ровно то, о чём писали и практики организационных изменений, и теоретики: формула годится не как «доказательство», а как рабочий чек‑лист, который заставляет перестать врать себе про «мотивацию» и перейти к чистой механике.



Фокус здесь в умножении. Ноль в одном месте обнуляет всё. Нулевая боль — вы не сдвинетесь, даже если распечатаете список целей на цветном принтере. Нулевое видение — вы бежите от, а не к и быстро упрётесь в стену. Нулевые шаги — вы умно говорите, но ничего не делаете. Огромное сопротивление — сперва режьте трение, потом снова перемножайте. Казалось бы, банально. Но в реальной жизни именно эта «банальность» даёт движение — и в грязных прикладных задачах тоже: перестроить отдел продаж, вывести бот в прод, прорезать дисциплину безопасности, почистить соглашения в Госуслугах, запустить эфир без «идеального» сценария. Сначала боль и картинка, потом первые действия, параллельно — расчистка сопротивления. (У Даннемиллер и коллег это даже нарисовано как «DVF», иногда дополняют S — поддержкой/договорённой «дорожной картой» — если игра в длинную, без опоры команда разложится по дороге).



История у формулы тоже по‑взрослому неровная, что только добавляет доверия. Её корни — в 1960‑х, авторство гуляло между Глейшером и его окружением, первые журнальные публикации шли через Бекхарда, в изданиях 1977 и 1987 годов формулировка кочевала и мутировала, а в начале 1990‑х Даннемиллер с Джейкобсом подточили язык до упрощённого «DVF>R», пригодного не для кафедры, а для цеха. Есть даже академические попытки померить «изменяемость» по шкалам DVF — спорные, но показательные: модель воспринимают как эвристику, не как «научный закон». То есть это не религия, а инструмент. И он тем и хорош, что не обещает чудес.



Если хотите увидеть, где она ломается — смотрите на контуры вокруг задач. Люди годами путают V с «wish‑листом» и получают фрустрацию: картинка без проверяемых признаков «после» не тянет. Или ставят себе F из «почитать три книжки» — это кормилец для R. Или «раздувают» D внешними лозунгами и быстро сдуваются: чужая злость не заменяет собственное отвращение к статус‑кво. В хорошем применении всё скучно: видим, куда именно, делаем сегодня, снижаем трение. В плохом — рисуем идеальный мир, сдаёмся о сопротивление, потом объявляем «формула не работает». Работает. Просто умножение не терпит нулей.



Как это выглядит «в полях». Вы хотите, чтобы сделки проходили без истерик. Первая неделя — F: фиксируете обязательные поля, убираете личные мессенджеры из критичных этапов, вводите единый шаблон условий, делаете одну простую панель цифр на день. Параллельно снижаете R: убираете лишние каналы, режете старые «привычные» обходы, прикручиваете технические блоки. D формируете честно: показываете, сколько денег умерло в «почти договорились». V — на один экран: как выглядит «после» через 30 дней. И да, «грязный черновик лучше идеальной пустоты»: вы публикуете то, что можно править, а не ждёте три месяца ради красивой ничтожности. В этом смысле DVF — просто катапульта для вашей привычки не откладывать.



Ещё один нервный момент про R. Оно часто сидит не в голове, а в окружении: «мы всегда так делали», «а можно без дедлайна», «давайте на словах». В арсенале формулы здесь нет магии, только честные рубильники: публичные сроки, эскроу‑механика на критичных шагах, «два человека — два носителя» для ключевых доступов, запрет на «вне‑процессные» решения. И если проект длинный — стоит добавить тот самый S (supports): заранее нарисованную дорожную карту, опоры, роли. Это и есть снижение R, но не словами, а инженерией — то, что в поздних версиях модели называют «поддержкой для прохождения длинной дистанции».



Если убрать пафос, останется мысль, которую легче принять, чем спорить. Перемены — это не вдохновение. Это арифметика. Когда D достаточно высоко, V достаточно ясно, F достаточно грязно‑практичные — и вы методично пилите R — дело начинает ехать. Как только один множитель падает в ноль, всё остальное врет. Ирония в том, что вам даже не нужно «верить» в формулу. Достаточно её проверять на собственных задачах — неделя за неделей. Вариантов негативного исхода немного: либо вы двигаетесь, либо честно понимаете, что вам ещё слишком комфортно на дне. Обе новости лучше вечного «скоро начну».



Для скептиков и педантов. История и атрибуция зафиксированы: ранняя запись уравнения через C = (A×B×D) > X и ссылки на Глейшера, популяризация Бекхардом и Харрисом, упрощение Даннемиллер/Джейкобс до D×V×F>R, в более поздних работах — добавление S (supports). Научной «строгой» теоремы из этого не делали: это инструмент и язык для разговоров о реальных изменениях, который выживает уже потому, что удобен в цеховой практике.



Если коротко: хватит ждать идеального состояния. Поставьте D, нарисуйте V, сделайте F, режьте R. И не притворяйтесь, что проблема в мотивации. Проблема в нулях.

 

[Soitiro Honda]

«Русский запрос — прямо в Пентагон».
Верите? Не обязаны. Спать спокойно? Тоже не обязаны.

На ВЭФ озвучили удобную страшилку: ChatGPT «автоматом» передаёт все русские запросы куда‑то между ФБР и Пентагоном. Бумаги никто не показал — и не покажет, так эта игра устроена. В официальных политиках у вендоров всё благопристойно: раскрываем по «законной процедуре», уважаем конфиденциальность, любим пользователей. Прекрасные слова, под которыми всегда лежит инфраструктура: чужие сервера, логи, подрядчики, дата‑центры, а над ними — юрисдикции, где письмо с гербом решает быстрее, чем пресс‑релиз.

Именно поэтому тезис липнет к голове, даже если он сказан с трибуны и без доказательств. Мы живём в среде, где голос в мессенджерах «частично ограничивают» во имя безопасности, национальные сервисы прилетают на первый экран «по умолчанию», а техно‑Топы получают резервные погоны и ходят на брифинги к людям, которые привыкли работать не словами, а режимами допуска. Между «ничего не передаём» и «передайте, пожалуйста» лежит пять страниц регламента и один конверт. Остальное — вопрос настроения погоды и повестки дня.

Но реальная жуть не в «Пентагоне под кроватью». Жуть в том, что облачный ИИ — это публичное место с камерой на потолке, куда вы сами приносите свои вопросы, куски переписок, фрагменты проектов и чужие персональные данные «чисто на анализ». Модель обучают, логи лежат, метаданные живут дольше, чем ваша память. Даже если текст запроса завтра удалят, маршрут к нему останется — IP, время, устройство, совпадения по шаблонам. Этого хватает, чтобы любая «законная процедура» выглядела прилично и работала быстро.

Паранойя здесь — не болезнь, а техника безопасности. Не нужно верить в «автослив всех русскоязычных». Достаточно признать: вектор уже задан. Плотная связка индустрии и силовой повестки, законодательные «пилоты» под лозунгом «защиты», привычка компаний хранить «чуть больше, чем надо» — это не фантастика, это наш календарь. Сегодня вам обещают, что обучение на ваших данных выключено; завтра появится новый продукт с «улучшенными возможностями», а послезавтра юристы положат на стол письмо с формулировкой «в интересах безопасности». Никакого заговора — просто зрелая экосистема, где ваше любопытство оцифровано лучше, чем вы сами.

Что делать, чтобы перестать играть в святую наивность. Не писать в облако того, что не скажете в коридоре суда. Развести «рабочее» и «безобидное» по разным контурам и устройствам. Не подсовывать модели чужие паспорта, адреса и «для сверки». Отрубить обучение на ваших чатах в потребительских продуктах и не хранить в них чужие секреты как будто это сейф. И помнить простое: промпт — это не шёпот на кухне, это запись в чужом журнале.

Верить или нет словам «про Пентагон» — ваш выбор. Но ставить мозг в режим «облачное = публичное» — обязанность. Так меньше иллюзий и, обычно, меньше проблем.